Встречал в Интернете суждения такого рода, что русская классическая литература в первую очередь основана не на богатой фабуле и лихо закрученном сюжете, а на психологическом переживании главных персонажей драматических событий. В итоге автором создаётся более глубокая полнота картины, у читателя вызываются не пустые эмоции на уровне хорошо-плохо, а формируется настоящая эмпатия. При этом, сопереживая положительному герою, мы одновременно обучаемся определённым методам коммуникации, поведения, обретаем соответствующие моральные ценности.
Современная же литература в своём большинстве — это литература в стиле экшен, т.е. литература активного действия и быстро развивающихся событий, где всё происходит по аналогии с фильмами-боевиками, триллерами, ужастиками и т.д. Подобная литература читается так же быстро, насколько быстро в ней разворачиваются события. Однако при этом читателю практически не даётся времени на их анализ. Он не успевает составить представление о мотивах поведения персонажей, об их психологических переживаниях и т.д. Всё это приводит к примитивизации читательского мышления со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В целом я, наверное, соглашусь с подобного рода точкой зрения. Более того — в наши дни такой подход усиленно культивируется коммерческими издательствами, чьей наипервейшей задачей по понятным причинам является получение прибыли. Также написанию подобной литературы учат многие литературные курсы.
Нынешний массовый читатель, воспитанный в психологии потребления, гедонизма, не хочет особо напрягаться, серьёзная литература ему попросту скучна. То, что заставляет думать, покупается с гораздо меньшей охотой, чем какое-нибудь чтиво из разряда «убить время», «просто разлечься» или же сбежать от реальности (т.н. эскапизм). Действительно, полки книжных магазинов заставлены любовными романами, книжками о «попаданцах», ужастиками, фэнтези и т.п. Нет, Толстой с Достоевским там тоже присутствуют, поскольку они — классики, а классиков иметь на полке хочешь не хочешь, а надо. Современной же серьёзной литературы в книжных магазинах практически не найти, издательства её попросту не печатают. За исключением, может, пары-тройки авторов с распиаренными медийными именами.
Но, как говорится, «ничто не ново под луной», и мне, применительно к описываемому вопросу, подумалось: а как обстояло со всем этим дело в те времена, когда нынешние классики ещё были совсем не классиками, а кому-то современниками? Неужто раньше народ поголовно интересовался исключительно высококачественной, духовно и нравственно ориентированной литературой?
И вот, читая «Технику художественной прозы» Е. И. Замятина (а это, напомню, 1919-й год, т.е. более века назад), наткнулся на следующие строки:
«Форма и психологическая сторона в [русской] художественной прозе развивались и ушли гораздо дальше западноевропейских образцов, но это произошло за счёт обеднения фабулы. Таких мастеров фабулы и интриги, как Лесаж, Дюма, позже Мопассан, Флобер, Бурже, Конан Дойль, Уэллс, Генрих Манн, — в русской литературе теперь нет. Фабулой интересовались и фабулу культивировали у нас в последнее время писатели третьестепенные, скорее даже бульварные, вроде Вербицкой и Нагродской. Настоящие же мастера художественного слова как-то даже пренебрежительно относились к фабулистической стороне и как будто даже считали ниже своего достоинства интересоваться фабулой. И совершенно напрасно: результатом было то, что, по статистическим данным библиотек, больше всего читались именно бульварные, третьестепенные писатели, вроде Вербицкой. А такие мастера и художники слова, как Бунин, — стоят на полках. У Бунина часто фабула скучна. Нельзя забывать этого неоспоримого афоризма: «Все роды литературы хороши — кроме скучной». Писателю нынешнего дня на фабулу придется обратить особое внимание. Прежде всего — меняется читательская аудитория. Раньше читателем был главным образом интеллигент, способный подчас удовлетвориться эстетическими ощущениями формы произведения, хотя бы развитой в ущерб фабуле. Новый читатель, более примитивный, несомненно, будет куда больше нуждаться в интересной фабуле».
Каково? Всё то, на что жалуются многие нынешние писатели, особенно те, кто вышел из советских времён, — изменение читательской аудитории, её примитивизация — всё это, как видим, уже было. И нынешний классик Бунин стоял в библиотеках невостребованным, а читали никому не известных ныне Вербицкую и Нагродскую.
Для справки:
Анастасия Вербицкая (1861-1928), русский прозаик, дараматург. Автор женских романов феминистической направленности. Её книги — бестселлеры того времени — перед революцией продавались сотнями тысяч экземпляров, в библиотеках число их выдач достигло самой высокой отметки.
Евдокия Нагродская (1866-1930), русская писательница. Автор бульварных приключенческих и детективных романов. Её роман «Гнев Диониса» выдержал десять изданий. Критики ставили её выше Вербицкой.
Однако классиком стал всё же Бунин, а не упомянутые дамы. Время рассудило именно так.
Конечно, было бы хорошо, если бы в современной русской литературе сошлись и психологическая сторона, и богатая, интригующая фабула, и красивый художественный язык. Хорошо, когда книга держит внимание читателя с первой до последней страницы, но — скажу честно — при отсутствии в ней души, психологического переживания героев, лично я читать её не стану. Не так давно попробовал перечитать кое-что из Дюма — нет, не пошло, от слова совсем. То же и с Конан Дойлем. Неинтересно. Лично для меня сегодня именно такая литература — скучная, хоть и с богатой фабулой. А вот Бунина, с его бессюжетными новеллами, читаю с удовольствием.
Нет, я совсем не против Дюма и Дойля, такая литература тоже нужна. Я сам зачитывался ими, но когда? Когда мне было пятнадцать. Однако потом, а тем более сейчас…
Поэтому Замятин, призывающий писателей подстраиваться под меняющегося, становящегося более примитивным читателя, мне кажется, всё же тут неправ. Вербицкие и нагродские, как показало время, всегда найдутся, но если будущие бунины станут заботиться более о фабуле, чем о языке, о психологизме героев, русская литература попросту перестанет быть русской.